продираться обратно.

— Дэн, ты бы полегче, — сказал Шмель.

— Да я не хотел, — растеряно ответил Лис. — Но ты ж сам видел — руки намотал, в стойку бухнулся, маваши мне в голову занес. Я думал он убийца вообще.

— Какой убийца, — рассмеялся Шмель. — Он на карате две недели если ходил и то хорошо.

— Ну откуда я знал, — пожал плечами Лис. — Лицо он сделал очень страшное. Ладно, понятно с этим, кто следующий?

— Проверь Дрона, — сказал Шмель и подтолкнул Андрея к центру поляны. — Он из моего класса, я рассказывал.

— А, — как-то многозначительно ответил Лис встал напротив Андрея, — посмотрим. Готов?

— Да, — Андрей хотел сказать, что совсем не готов. И уж точно не готов, если вслед за Черным ему надо будет лететь в кусты. Но Лис уже не слушал, а бросил вперед руку в ударе.

Андрей легко увернулся. Следующий удар Лис нанес быстрее, целя в челюсть Андрею, и попал, правда, вскользь. Тут уж Андрей сам завелся и начал активно работать руками. Несколько раз он удачно попал по ребрам, но и сам словил пару неприятных джебов, отчего уже начинало ныть лицо. Андрей видел, что Лис с ним играет, работая не в полную силу. И это почему-то обижало. Разозлившись на эту унизительную роль, Андрей решил, во что бы то ни стало, показать, на что он способен. И дождавшись удобного момента, когда Лис, казалось бы, уже собирался остановить бой, Андрей нанес свой коронный — прямой удар, прямо в подбородок предводителя.

— Хо! — выдохнул Лис и слегка качнулся. — Вот это удар. Будь я — не я, уже бы валялся и слушал счет до десяти.

— Я же говорил, — сказал Шмель.

— Да, — потирая ушибленную челюсть, ответил Лис. — Тут есть с чем работать. Правда, ничего кроме удара больше нет: защиты ноль, реакции нет совсем. У тебя у самого голова не кружится?

— Есть немного, — переваривая адреналин, ответил Андрей.

— Ничего, пройдет. Главное потенциал налицо. Но придется начинать с азов. Ладно, Вадим, кого ты еще привел, тоже убийцу.

— Я бегун, — ответил сам за себя Глеб.

— Единоборствами занимался?

— Нет.

— Ну, тогда я пытать тебя не буду, будешь вместе со своими с азов идти. Да и мне надо немного отдышаться. Ты меня знатно приложил, — последнее было сказано Андрею.

Молодые волчата были приняты в стаю. Кроме новеньких и Шмеля, в группе Лиса было еще шесть человек. Визуально, да и реально они были старше Андрея, да и выглядели посолиднее. Было видно, что они в своей среде: то, как они двигались, смотрели и даже общались, выдавало в них опасных хищников. Перед самой тренировкой Лис проводил странный ритуал, все садились вокруг дуба и, закрыв глаза, хлопали в ладоши, в ритм, который задавал предводитель. Это хлопанье, как по мнению Андрея, продолжалось довольно долго, даже заболели пальцы, но в этом определенно был смысл — через какое-то время, стало приходить ощущение силы и единения с группой. После ритуала все выстроились на поляне напротив Лиса.

— Сегодня я получил отличный урок, — начал Лис. — Мне напомнили, что нельзя недооценивать противника, но и не стоит его переоценивать. И еще одно, у каждого есть свой фирменный прием, своего рода талант, который нельзя зарывать в землю. Поэтому сегодня, после тренировки, пусть каждый сам найдет его в себе, а потом расскажет. Тебя, Андрей, это не касается, ты уже рассказал. Для новеньких поясню, мы тут не занимаемся карате, ушу или каким-нибудь другим красивым способом дать по морде. Мы здесь учимся любыми средствами и при любых условиях иметь преимущество перед противником. Главное, что мы здесь получаем, это не умение махать руками и ногами, а уверенность и жесткость, стержень, который держит наш дух и наше тело, даже у самой страшной пропасти. При этом мы, конечно, пользуемся наработками из других единоборств, но это лишь инструменты, для поиска наиболее удобного для каждого из нас способа быть сильными. Мы не рассказываем о наших занятиях посторонним, и не приходим сюда нетрезвыми. Это второе и третье правила. Первое правило — все слушаются меня, никакой самодеятельности, никакого запала. Если я говорю — стоп, значит, замерли и не шевелимся. Никто вас здесь разнимать или успокаивать не будет. Поубиваете друг друга — хрен с вами. Закопаем здесь же и забудем место. Это ясно?

— Да, — хором ответили все. И это было так естественно, словно общий хлопок руками.

— Тогда начинаем. Основные начинают разминку, набивку, а потом спарринги. Молодые со мной. Будем работать над вашей защитой. Сегодня научимся падать. А то кое-кто в кусты улетел, как мешок с говном. Как руки с ногами умудрился себе не переломать? Ладно, выберете для себя квадрат, и повторяйте за мной.

Следующие два часа Андрей, Глеб и Юра, под четким руководством Лиса учились падать. Предводитель показал как группироваться, как принимать удар о землю. И дальше были отработки. Ребята падали на бок, на спину, на живот, падали с переворотом и через себя. Андрей за эти два часа упал на землю столько раз, сколько не падал за всю жизнь. Но в этом был смысл: падения только поначалу вызывали страх, когда пришло понимание безопасности, это уже было даже не больно. И главное, на какую часть тела Андрей не приземлялся, он не травмировался, и это тоже начинало напоминать „суперспособность“.

После тренировки Андрей шел домой окрыленный, было что-то волшебное и удивительное в этом занятии. Вроде как ты стал приобщен к чему-то важному, нужному, и не доступному простым смертным. Такое чувство он испытал когда в первый раз взмахом руки смог подвинуть коробок спичек, не прикасаясь к нему. И хоть это была просто детская фантазия — обладание сверхвозможностями, именно сейчас, в этом возрасте, она казалось ему реальной, как никогда. Андрей был счастлив, адреналин играл в его крови, тело приятно ныло от нагрузок, белая мантия зимы делала мир вокруг чистым, простым и понятным».

Глава 9

Это было удивительное ощущение — держать ее ладони в своих ладонях. Саша смотрела на меня, не отрываясь, а я смотрел на нее. Тепло ее кожи передавалось мне, перетекая по моим венам куда-то под ребра, согревая, дурманя, маня.

Это был новый тренинг, надо было разойтись по парам, сесть друг напротив друга и взяться за руки. Можно было просто держаться, можно было гладить чужие запястья, можно было делать все, что не вызовет сопротивления. Это было почти неприлично. Никогда не думал, что такое простое действие, как прикосновение к чужой руке, может вызывать столько